Отмеченный сигилом  - Дмитрий Миконов

После недолгого, но весьма эмоционального разговора с капитаном вашуйец выглядел взвинченным и время от времени бранился на своем родном языке, что было ему в общем-то несвойственно.

Величественный Приланский лес уже казался значительно ближе, и, по подсчетам Лаена, до Погребков оставалось не более полутора миль, когда из придорожных кустов выскочили посланные в разведку дозорные. Судя по раскрасневшимся лицам и облепленным мокрой землей сапогам, им пришлось срезать дорогу прямо по полю. Это неминуемо означало наличие срочных новостей.

Фабио натянул вожжи, и карета со скрипом остановилась.

Щуплый, похожий на подростка парень, оправдывая прозвище, оказался первым:

– Господин десятник!..

– Да, Пострел. Докладывай.

– Кажись, живые там хоронятся…

– Врешь, не может такого быть! – не поверил Лаен. – Откуда им здесь взяться? Может, оживленные или странги бродят? Могли вы со страху перепутать?

– Нет! Живые они! Сами видели, господин! Чтоб мне Воритар светлый пламенем глаза выжег! Гузло… ну?! Подтверди господину десятнику, что я правду сказываю!

– Чтоб меня ведьмы драли! – бочкообразный напарник Пострела затряс животом и для убедительности развел руки в стороны, словно намереваясь обнять экипаж вместе с тягловозом. И тут же принялся перечислять: – Сами посудите: частокол новый, колья свежетесаные – еще пахнут, воротина добротная. По верхотуре головы ходют, мы с Пострелышем троих точно углядели.

Для верности толстяк выпростал три пальца и вопросительно посмотрел на напарника. Тот закивал болванчиком:

– Все так, все так! Поселился на пепелище беглый люд какой-то… Мы более не смели смотреть: боялись, что подводы близко подойдут, а эти и услышат…

– Кто это может быть? – Фабио с тревогой посмотрел на Лаена. – И в каком количестве, позвольте поинтересоваться?

– Хм… вопрос не в том, сколько их, а какую угрозу они представляют… и представляют ли вообще. Эх, а как ведь все хорошо было! Урочище прошли, как горячий нож через масло, лес Приланский – вот он, руку протяни! Левиафана только издалека и видели… И, считай, под конец – удача отвернулась… – Десятник зло шлепнул ладонью по деревянному сиденью. – И кого это, интересно, угораздило в руинах осесть?!

– Может, пилигримы? Помните – на пути в Хаск целый табор повстречали? Там крестьянин еще один, здоровенный такой, настоящего упыря на цепи тащил?..

– Нет, пилигримам не резон здесь задерживаться. Вооружены плохо, еды мало. Единственный шанс урочище пройти – в имперских гарнизонах отсиживаться. Иначе схарчат их ночью, если уже не сожрали.

– Ваша правда, только дорого это нынче, – посетовал Фабио, который как раз был в курсе цены за подобную услугу. Помяв в пальцах замусоленный сыромятный ремень, он высказал очевидное предположение: – Если люди смогли продержаться здесь столь долго, что возвели укрепления… значит, они могут представлять для нас опасность.

– То-то и оно! – Лаен продолжал напряженно размышлять. С пилигримами общий язык найти несложно, но в урочище встречался и другой народ, вполне знающий, с какого конца браться за оружие. Отряды баронов и передовые группы мятежников, мародеры и лихие банды ухорезов, не пожелавших принять власть Атрели, – да мало ли кто! Ах, как же не вовремя набрался господин Фект! И этот проклятый перстень, тянущий карман, будто жернов…

Раздумывать и что-то менять в планах уже не было времени. Бестолковая суета лишь ослабит караван и привнесет ненужную сумятицу. Как ни крути, остается только одно: идти в бывшее селение каменотесов и на месте разбираться, что за люд там засел. По всей видимости, придется договариваться с ними.

Лаен прочистил горло:

– Пострел! Найди Дьякона и Рыбу, занимайте позицию на крыше! Луки готовьте. Гузло, тебе в подмогу даю Ерша и Вакшу, зайдете по полю с обратной стороны. Да не забудь предупредить капитана! Передай Калачу, чтоб они на рожон не лезли. Мы вперед поедем… Без команды стрелы не пускать! Все ясно?! – На последних словах десятник повысил голос.

– Как есть, господин Лаен!

– Фабио, может, спустишься в экипаж?..

– Ну уж нет, господин десятник, позвольте присутствовать! – попытался улыбнуться старый вашуйец, но из-за нерабочих мышц улыбка вышла больше похожей на оскал мертвеца. – Вы же знаете, хоть боец я и не очень, но тоже могу пригодиться. Устаю иногда, знаете ли, над бумажками корпеть. Извольте разрешить остаться!

– Будь по-твоему! – усмехнулся Лаен. – Тогда держись середки дороги, где поровнее, чтоб молодцам на верхотуре целиться легче было, если что… не допусти, Невзра, конечно.

Волнение схлынуло так же внезапно, как и пришло, уступив место сосредоточенному спокойствию. Так было всегда, сколько десятник себя помнил. Фабио, зажав вожжи меж острых коленей, сунул руку под сиденье и извлек на свет завернутый в тряпку продолговатый предмет. Через мгновение в его руках оказалась настоящая блестящая пистоль.

Заглянув в ствол, он щедро сыпанул порох на полку и взвел курок. Внимательно осмотрел кремень и аккуратно убрал пистоль за пазуху. Хитрое оружие вашуйец привез со своей родины, где умельцы уже научились стрелять без использования фитиля, что имперским оружейникам пока не удавалось. А теперь и вовсе не известно, удастся ли когда-нибудь.

…Вынырнув из-за облезлого пролеска, оставив за спиной холм Висельника, Фабио остановил лошадей. Дальше ходу не было. Путь преграждало массивное бревно с закрепленными на нем под углом навстречу едущим острыми стругаными кольями, нижним концом уходящими в землю. Сразу за преградой возвышался бревенчатый частокол с наглухо захлопнутой воротиной.

Парни не соврали, лесина свежая, будто вчера тесали. Маловероятно, что беглые или крестьяне постарались. Голытьба так грамотно выстроить преграду не догадалась бы. Укрепление выглядело безлюдным, но десятник не питал иллюзий на этот счет. Там притаились и ждали, как незваные гости поведут себя. Что ж, вполне разумный ход со стороны хозяев.

Спрыгнув с облучка так, чтобы между ним и частоколом находилась объемистая туша тягловоза, Лаен громко объявил, не сомневаясь, что его слышат:

– Народ, не бойтесь! С нами его светлость, негоциант Фект Стелайский с верными людьми, купец предгорных равнин и урочищ от приграничной реки Колкой на юге до самих предместий Хаска на севере! Окажите уважение к персоне его, и милостью обласканы будете!

Поверх частокола замельтешили головы. Там явно решали, что делать, и, судя по затянувшейся паузе, пребывали в сомнениях. Наконец, скрипнула воротина, и из щели выкатился тощий посланец в обмотках и с закрытым по глаза лицом. Лаен догадался, что под тряпками мужичонка прячет вырванные ноздри.

– Кланяемся мы его светлости господину Фекту, коль дорога привела его в наши края. Наслышаны про добрые дела его… Но забрать за частокол не сможем всех, много места надобно под ваши повозки… Езжайте дальше по дороге, там заброшенный карьер через полмили будет, удобно разместиться можно и слугам, и животине. А его милость, с верными людьми, просим погостить у нас! Зовется поселение наше Хлебная Дать. Дочь землицы, правительница наша, будет рада приветствовать знатного торговца!